– Это напрасно.

– Он проучился полгода. Характеристики положительные.

– Мы подбираемся к тому, чего нет в моих материалах.

– Да. В последний месяц, один за другим, умерли трое его учителей. Помрачение рассудка, отказ жизненно важных органов… Причина неизвестна.

* * *

Школа была в самом деле хорошая – маленький, замкнутый городок на берегу моря, с парком, обступившим строения, с бесконечными треками, терренкурами, спортплощадками, беседками и экспериментальными делянками, наконец, с крепостной стеной вдоль главной аллеи – стена олицетворяла прогресс, а потому была сложена из разных материалов, начиная от кирпича и заканчивая строительным монолитом. Мозаичные картинки из цветного стекла изображали людей, занимающихся своим делом, – инженеров над пространственными моделями, древних греков с мотыгами и космонавтов в старинных скафандрах. У самого входа две фигурки в спортивных костюмах, мужская и женская, стояли, целомудренно взявшись за руки.

Что должен испытывать мальчик, который первую дюжину своих лет видел только виртуальное небо? Что он должен испытать, оказавшись на берегу, в парке, среди сотен ровесников? Потрясение? Или, может быть, разочарование? Настоящее небо так похоже на виртуальное, что, бывает, их трудно различить…

В вестибюле на информационном экране были выставлены три портрета в траурных рамках. Стояла тишина, чрезмерная для школы.

– Здравствуйте. Меня зовут Александр. Вам звонили.

– Да, разумеется. – Женщина в административном кресле улыбнулась очень натянуто. – Вы хотите поговорить с Денисом?

– Нет. То есть хочу, конечно, но позже. Сперва я собираюсь встретиться с несколькими его друзьями… Вряд ли у него есть друзья. С товарищами. С педагогами.

– Разумеется. – Женщине физически трудно было улыбаться.

– И еще, я заранее приношу извинения за бестактность. Мне надо поговорить о ваших последних потерях – о тех педагогах, что умерли.

Женщина молчала секунд тридцать. Ее левая рука начала подрагивать, и она крепко прижала ладонь к столу.

– Понимаю, – сказала она наконец. – Что бы вы хотели знать?

– Я изучал их медицинские карты. Все трое были практически здоровы.

– Да.

– Я вижу, в школе траур?

– Шок, – просто сказала женщина. – Многие, кажется, до сих пор не верят. Знаете, детское желание отгородиться от плохого. Мы здесь, к счастью, редко сталкиваемся со смертью…

– Денис Донцов часто с ней сталкивался.

– Да. – Женщина снова помолчала. – Видите ли. Эти трое были лучшими. Разумеется, у нас много прекрасных педагогов… Но эти трое были особенными, за ними тянулись, им хотели подражать.

– Все преподавали в классе у Дениса?

– Елизар Степанович и Лука Викторович – да. А Эльза Себастьяновна, учитель японского, – нет. Но Денис ходил к ней на факультативные занятия. Почему вы связываете то, что случилось, с Донцовым?

– А вы не связываете?

Женщина перевела взгляд на окно, за которым светило солнце сквозь сплетенные ветки.

– Нам стоит огромного труда удерживать учеников от паники. Потому что историю Дениса тут знают все. Знаете, как его прозвали? Император. С первого дня. А теперь зовут Император Смерть.

– Он заносчив? Считает себя особенным?

– Нет. Но он непростой. Очень непростой мальчик. Нам пришлось… схитрить, объявить Дениса больным и поместить в изолятор.

– Но он здоров?

– Совершенно. Как ни жаль признавать, мы, наверное, будем настаивать на его переводе… куда-то.

– Основания?

Она снова посмотрела ему в глаза:

– А нет никаких оснований. Одно только чувство самосохранения. Думаю, нам удастся убедить попечительский совет.

* * *

– Император Смерть? – Девочка посмотрела почти враждебно. – Не слышала. Его звали просто Император.

– Он много о себе возомнил, тебе не кажется?

– Нет. – Она вздернула нос. – Учитывая все, что выпало на его долю, – нет! Вот если бы вы три года один сидели внутри консервной банки, нашпигованной техникой, а потом прибыли на планету, где у вас нет знакомой даже крысы… Даже крысы! – Голос ее дрогнул. – И вас что, встретили как героя? Нет, как разносчика неизвестной инфекции! Я бы посмотрела на вас. Вы бы всех возненавидели. А Денис – нет.

Она уставилась на него победно и мрачно, будто ожидая немедленного признания: да, я неудачник.

– Он рассказывал о себе? – Александр вильнул, обходя эмоционально опасную тему.

– Не сразу и не всем.

– Тебе рассказывал, Оля?

– Мне – да. – Девочка высокомерно прищурилась. – О том, как играл со взрослыми в первые годы. И как жил потом один. А о времени, когда они все вокруг умирали, он никому не говорит.

Она закусила губу и уставилась поверх плеча Александра, вдаль, где возвышались над зеленью парка старые пинии на берегу.

– Император. Это детская кличка. Так звали его отец и мать. По названию корабля. А вовсе не потому, что он много о себе возомнил… Понимаете, мы – человечество, а Денис – сам по себе. Он это чувствует каждый день, он с этим живет.

– Считает себя особенным?

– Да нет же! Он самый обыкновенный парень. Не очень умный, не очень сильный. Какой-то растерянный… Очень одинокий.

– А как у него складывалось с ребятами?

– Мы его пытались адаптировать, как могли. Кое-что получилось. Он стал смеяться. Стал играть в волейбол за школу. Он… Понимаете, ему тринадцать, на вид пятнадцать. Психологически он младше, он ребенок. Император Смерть – дикая выдумка, очень жестокая. Какое отношение он имеет к чьей-то там смерти?! За что его запирать в изолятор? А?

– Он болен, – осторожно сказал Александр. – Его иммунитет…

– У него прекрасный нормальный иммунитет! – Она выкрикнула эти слова и сразу поникла, как увядший листик. – Говорят, его вообще уберут из нашей школы… А за что, можно узнать?!

* * *

– У нас в школе пятьдесят семь процентов учеников составляют девчонки, – сказал высокий парень со шрамом на скуле. – Поэтому, как можете себе представить, некоторая эмоциональная безалаберность имеет место.

– Ты хочешь сказать, в самом деле верят в проклятие?

– Не обязательно в проклятие. Девчонки, особенно в этом возрасте, – парень снисходительно улыбнулся, – это такая каша, такая гормональная мешанина… Рыдания, смех без причины, секретики. Дениса они облепили с первой минуты, как он переступил порог: им было любопытно. Потом они стали его жалеть. Потом они стали его любить… Теперь они его боятся, верят, что он в самом деле Император Смерть, распространяет некие черные флюиды всюду, где появится.